Ровно в половине третьего мы с Агдой Ивановной в Студии. Сегодня здесь никого нет - праздник, в театре утренник - «Евгений Онегин» - и зал пустой. Но как ни уговаривает меня Агда Ивановна, я не могу даже распеться, волнуюсь, и больше того - боюсь. Чего? И сама не знаю. Боюсь. Вот в «Узком», при Константине Сергеевиче же, мне пелось свободно п легко, я как-то и не думала, что он меня слушает, а вот в Студии - один на один - боюсь.

Ну наконец и около трех часов, можно идти. Около дверки, что ведет на антресоли к Зинаиде Сергеевне,- звонок в квартиру Станиславского. Звоним... почти тут же нам открывают, и мы проходим в кабинет Константина Сергеевича. Из других дверей, что за книжными шкафами, навстречу нам выходит и Станиславский.

Едва сели - сразу же:

- Ну-с, с чего начнем? Хотите поговорить? С Владимиром Сергеевичем репетировали?

- Нет, Константин Сергеевич, репетиций мне не назначили ни по «Богеме»1, ни по «Пиковой   даме».

- Почему?

- Не знаю, Константин Сергеевич. Быть может, считают, что не нужно.

Константин Сергеевич, когда бывает чем-то недоволен, всегда как-то надувается и у него краснеют щеки.- М-м-м... репетиции вы будете получать,- он помолчал.- Линию роли помните?

- Я все время работаю, Константин Сергеевич, и дома сама и с Агдой Ивановной.

- Тогда начнем.

- Если можно, Константин Сергеевич, я хотела бы сыграть вам весь первый акт. За Рудольфа его реплики проиграет и скажет Агда Ивановна, и, если вы захотите, я спела бы вам и свою ариетту о косынке, уже из второго акта. Дальше без партнеров не выйдет.

- Что ж, выйдите в коридор, только, когда будете входить обратно, падайте осторожно в «обморок», не разбейтесь о шкаф5.