Но что же дальше? Нужна пьеса. В соответствии с переживаемым временем это должна была быть пьеса большого внутреннего или общественного значения. И Станиславский выбрал Каина Байрона. Очень примечательно стремление театра найти внутренние связи с временем, но и сама пьеса и тем более ее толкование были далеки от действительности. Русский классический репертуар - вот главное звено, которое скрепляло театр в трудную для него пору со зрителем.

Почему Малый театр сумел быстрее и ярче откликнуться на зов времени, нежели Художественный? Причина, думается, в том, что героико-романтический поток его искусства, прерванный ранее мещанским репертуаром, был вновь вызван к жизни революцией, ибо в бурю особенно нужен героический театр. Ведь именно с такой программой родился в ту пору один из первых новых серьезных театров - Большой драматический в Петрограде. А в Малом во главе труппы стоял романтик Южин, сыгравший и Посадника и Кромвеля.

Однако в большинстве новых, созвучных революции спектаклей слышалась лишь перекличка с современностью из далекой истории или с высот отвлеченной романтической символики. Пролетарская революция, свершивший ее народ - ни в реалистических образах, ни в романтическом облачении - не взошли еще на сцену академических театров.

Почему? Наиболее простой ответ таков: литература не создала еще драматических произведений, которые бы отразили новую жизнь глубоко, в художественно совершенной форме. Мы знаем, что Станиславский горевал оттого, что нет нового Чехова. По свидетельству Луначарского, режиссер говорил: Дайте нам художественные пьесы, самые революционные, самые стопроцентные, но подлинно художественные, и мы сыграем их. О новой, революционной, подлинно художественной драме мечтали все крупнейшие художники старого театра.