Но только ли в этом - в отсутствии большой новой драматургии - причины длительного разрыва академических театров с революционной современностью?

Думается, нет, не только. Мы ведь знаем, что в более поздние времена, когда тоже не было пьес, тот же Художественный театр активно и горячо участвовал в создании их вместе с близкими себе писателями.

Художественный театр издавна дружил с Горьким, спектакль На дне не сходил с его афиши ни на один сезон. Конечно, отношения писателя и театра были сложны - не забывались те размолвки и острые противоречия, которые были связаны и с Дачниками в 1904 году, и - позднее - с романами Достоевского на сцене МХТ. Но, казалось бы, в поисках революционной, социально направленной пьесы театр мог вспомнить об отвергнутых им в свое время Дачниках, о запрещенных ранее для постановки на сцене Врагах. Однако театр не обратился к Горькому.

Я говорю обо всем этом, разумеется, не затем, чтобы послать запоздалый упрек прославленным театрам. Определенная удаленность их искусства от реальной жизни революционного народа была в ту пору естественна, ибо, во-первых, они этой жизни не знали, как должен знать художник-реалист, а во-вторых, идейно-эстетические позиции старых театров в то время были полны противоречий.

Абстрактно воспринимая гуманистический смысл революции, питая надежды на ее освободительную миссию, талантливые художники, однако, не понимали классовой природы исторического переворота, по-интеллигентски осуждали жестокость и разрушительную силу революции, чурались политики, проводили резкую грань между политикой и искусством.

Об этом не раз честно и прямо говорил Южин. Станиславский писал, что он и его сподвижники хотели взглянуть в революционную душу страны, но вместе с тем отмечал, что театр должен интересоваться не политической тенденцией пьесы, а отыскивать в ней зерно вечно чистых человеческих чувств и мыслей.