Новаторы ранней поры советского театра создали монументальный образ революционной массы - ив этом их заслуга. Но они решительно отвергали индивидуальное, личное в сценическом образе. Это было естественно на первых порах, но стало тормозом развития левых театров в годы, когда народ хотел осмыслить исторический переворот, заглянуть в глубины души нового человека. Левые театры, не почувствовав новых требований жизни, по-прежнему держались своих принципов или уходили от изображения непосредственной революционной действительности. Понятно, что они не были готовы к решению новой задачи - созданию образа человека - строителя нового мира.

Не были готовы к этому и старые театры. Один из них, Художественный, гастролировал за рубежом и на время оторвался от жизни страны; Малый был более настойчив, но не всегда требователен: наряду с пьесами Луначарского, с обращением к Горькому он ставил и слабые, псевдореволюционные вещи; Александрийский все еще блуждал в потемках эклектики.

Но жизнь не только требовала от искусства глубокого постижения действительности и человека - она выдвигала примеры и образцы. И здесь в первую голову мы должны вспомнить Горького.

Еще задолго до Октября великий пролетарский писатель творчески решил вопрос, который теперь встал перед советскими драматургами и театрами во всей своей остроте,- вопрос о новом герое, активном революционере и строителе жизни. Обычно, когда говорят о Ниле как первом образе пролетария в русской драматургии, главное внимание обращают на его знаменитые слова: Права не дают, права берут, Хозяин тот, кто трудится. И это, конечно, верно! В точных, по-горьковски афористичных репликах выражено самое зерно образа, его революционное содержание. Будущее утверждение Горького, что героем нашей литературы должен стать труд, было подготовлено и художественно выявлено еще в первой горьковской пьесе.