Вместе со своими товарищами по сцене Орлов бережет лучшие традиции Художественного театра. Вдохновенно играет он Сатина в На дне, но - после Станиславского, Качалова, Ершова. Близок дарованию Орлова чеховский дядя Ваня, но и эта роль перешла к нему после Вишневского, Добронравова. Быть всегда готовым взять на себя работу, если даже она не обещает шумного успеха, уметь органично войти в ансамбль давно поставленного спектакля - это прекрасная черта художника, с юных лет воспитанного в этических принципах Станиславского и Немировича-Данченко и никогда не отступавшего от них.

Это не часто бывает: в пору творческой зрелости шестидесятилетний художник переживает словно бы вторую и еще более прекрасную, нежели первая, молодость. Случилось так, что в последние годы Василий Орлов открылся нам новыми гранями своего таланта. В его недавних работах - в роли полковника Березкина из Золотой кареты Л. Леонова, в образе академика Дронова из пьесы С. Алешина Все остается людям - лирическое, мягкое дарование актера обрело мужественную силу, к тончайшему психологизму прибавились монументальность, символика, в искусстве художника обозначилась новая, более высокая мера обобщения. Орлов в наши дни вошел в строй самых активных и самобытных актеров советского театра.

Почему бы это? Думается, потому прежде всего, что выдающемуся, многоопытному артисту посчастливилось встретиться на сцене со своими современниками. Вновь подтвердилась старая истина: любой художник, а тем более художник театра - искусства по самой своей природе сегодняшнего - творит в полную силу, обретает горячую активность лишь в том случае, когда дышит современной жизнью. Разве работа Орлова последних лет не убедительный пример для сверстников и младших товарищей по сцене?