К тому же он не интеллигент, а крепкий, кряжистый крестьянин. Притом крестьянин сибирский. Это очень важно, сибирские крестьяне другого, не нашего закала.

Все здесь интересно и показательно. Артист понял, быть может, не изучил так, как изучил в свое время горьковского Барона, но понял (по Станиславскому, значит почувствовал) историческую новизну своего героя, его идейный пафос. А как это передать на сцене? Для художника, владеющего законами реализма, путь ясен - к общественному через индивидуальное. И мы отчетливо различаем здесь традицию реалистического театра: все знать о своем герое, не допускать никакого разрыва между идеальным и реальным; всякая мысль, идея лишь тогда органически будет воспринята зрителем, когда герой действует сообразно своему характеру и обстоятельствам. Так верность: законам реализма, проникновение в душевный мир человека из народа, пришедшего в революцию, а поэтому отказ от снисхождения к меньшому брату, стремление через индивидуальное, частное выразить общее, монументальное - все это и породило открытие в искусстве.

Таких открытий наш театр знает немало на всех этапах своего развития.

Вот еще пример. В разрушенной шахте обнаружены останки партизан, погибших от руки фашистов во время войны. Старый горняк Макар Дубрава узнает, что среди них был его сын - вот его ватный пиджак, в кармане которого предсмертная записка. Тяжелая драма, которую пришлось пережить многим советским людям в военные годы. Но какой новый характер создавал даже в небольшом эпизоде Амвросий Бучма! Не забудешь могучего духом, прекрасного человека, который подошел вплотную к нам, зрителям, и, держа в руках истлевший пиджак, словно это его еще маленький сын, открыл людям величие народа, положившего для победы все самое дорогое, что у него есть. Бучма будто бы и не стремился к такому широчайшему обобщению. Это был тот же сутулый, с вислыми усами, старый шахтер, которого совсем недавно мы видели то ворчливым, то веселым, то озабоченным делами на шахте - словом, самым простым, обыкновенным человеком.