Вахтанговцы побывали у Станиславского, и Б. Захава после этой встречи писал Мейерхольду: Несомненно, что перспектива работы вместе с Вами увлекает Константина Сергеевича чрезвычайно. Когда он говорит об этом, он весь оживляется... Интерес к Вам у него очень большой. Говорит о Вас с большим уважением и как бы даже с некоторой гордостью (ведь он все-таки мой ученик).

В этом письме сказалась, наверное, забота Б. Захавы о сохранении Третьей студии как самостоятельного театра. Тем не менее интерес Станиславского к Мейерхольду и готовность Мейерхольда помочь Станиславскому - реальные факты, значение которых велико.

В середине 20-х годов на театральных диспутах раздавались тревожные голоса о том, что на сцене заметна тенденция к унификации, что режиссеры теряют свою неповторимую определенность. Луначарский в статье Итоги драматического сезона 1925/26 г. иронически писал о подобных сожалениях: Были-де четкие контуры отдельных театров, а сейчас все стали ставить не совсем правые, не совсем левые, не декоративные, не конструктивные, не реалистические, не условные постановки, а так - что-то среднее. Но об этом плачут только гурманы и эстеты.

В действительности ни о какой творческой нивелировке в ту пору не было и речи. Не вдаваясь в доказательства, просто назовем работы крупнейших режиссеров, выпущенные, скажем, только в 1925-1927 годах: К. Станиславский-Горячее сердце, Дни Турбиных; Вл. Немирович-Данченко - Пугачевщина; Вс. Мейерхольд -Мандат, Ревизор; А. Таиров -Косматая обезьяна, Любовь под вязами, День и ночь ; К. Марджанишвили - Гамлет; И. Платон и Л. Прозоровский - Любовь Яровая. Добавим к этому перечню спектакли более молодых режиссеров: Шторм Е. О. Любимова-Ланского, Виринея А. Д. Попова, Барсуки Б. Захавы, Загмук С. Ахметели, Диктатура Л. Курбаса, Коммуна в степи Г. Юры, Закат Б. Сушкевича, Воздушный пирог и Конец Криворыльска А. Грипича, Кинороман Ф. Каверина, Любовью не шутят Ю. Завадского.