В самом деле: за двадцать пять послевоенных лет Павел Александрович побывал в Германской Демократической Республике, Румынии, Польше, Венгрии, Чехословакии, Болгарии, Югославии, Англии, Франции, Италии, ФРГ, Швейцарии, Австрии, Финляндии, Швеции, Дании, Норвегии, Исландии, Бельгии, Голландии, Люксембурге, Греции, на Кипре, в Соединенных Штатах Америки, в Канаде, в Израиле, Китае, Индии, на Цейлоне. (Конечно, это еще не весь свет, и Марков горько сожалеет о многих белых пятнах на его карте мира. Несколько лет назад, накануне поездки в Испанию, врачи заняли непримиримую позицию, и я не припомню случая, чтобы деликатный, добрый и мягкий Павел Александрович был столь рассержен, раздражен, обижен.)

Что влечет Маркова в дальние страны? Конечно, не только театр, а глубоко присущий ему инстинкт путешественника, жадный интерес ко всему неведомому - миру, к жизни людей, к природе. Приметим, однако, что, в каком бы качестве ни был Павел Александрович в любой стране, он неизменно оказывается в театре, встречается с актерами, режиссерами, писателями. Документальное подтверждение тому - книга В театрах разных стран и множество очерков театрального путешественника. Когда однажды пришлось задержаться в Цюрихе всего на одни сутки, Марков и в этот вечер отправился на спектакль.

Я подробно говорю о живом и постоянном интересе Маркова к современному театру (к этому надо добавить музыку, выставки, всегда открытый на его столе новый журнал), потому что здесь наиболее зримо обнаруживается его энергичная натура, решительно враждебная успокоенности и равнодушию.

Перед тем как приняться за этот очерк, я хотел еще раз поговорить с Павлом Александровичем, чтобы кое-что выведать у него. Оказалось, что свободен он только в утренние часы, потому что в два надо быть в издательстве Искусство, чтобы обсудить будущее собрание сочинений Островского, а в семь - заседание кафедры в ГИТИСе. И это вполне обычный день.