И все же Марков занимает здесь особое место: восстановление нарушенной связи театра с литературой стало страстью и главным делом Маркова. Эта его роль остро выражена в шарже Кукрыниксов. Пояснений этот рисунок, конечно, не требует, хочу только отметить, сколь по-самсоновски монументален здесь молодой Марков - в жизни, как известно, вовсе не гигант.

Широкие связи с писателями, длительные, мучительные разговоры о новой пьесе, изощренные, иногда лукавые приемы соблазнения прозаиков и обращения их в театральную веру, вполне практическая помощь им в решении незнакомых задач - все это диктовалось, конечно, тем, что Художественному театру позарез нужна была современная пьеса, и не одна, а много. Однако сейчас, с высоты исторического опыта, в этих локальных фактах формирования мхатовского репертуара мы видим нечто куда более широкое и значительное для всего советского театра.

Вс. Иванов, Леонов, Булгаков, Катаев - цвет и гордость нашей драматургии. Однако еще неизвестно, вступили ли бы они на ее тернистый путь, если бы не Художественный театр и, в частности, не Марков. Но дело даже не только в этом. Приобщение талантливых советских писателей-реалистов к театру в середине 20-х годов имело глубоко принципиальное и конструктивное значение для дальнейшего развития советского театрального искусства. Так и только так можно было поколебать стойкое заблуждение насчет того, что драматургия есть лишь повод для театрального представления; в атмосфере, когда многие новаторы, часто из самых благих побуждений, отрицали психологическое начало в искусстве и трактовали его как буржуазное, было чрезвычайно важно дать образец советской психологической драмы и спектакля; новые, подлинно литературные драмы и комедии вытесняли мнимо реалистические поделки, которые лишь компрометировали творческий метод отражения жизни в формах самой жизни.

Короче говоря, приход больших советских писателей в театр означал практическое утверждение глубокого реализма на советской сцене, восстановление в правах таких решающих понятий, как внутренний мир человека, типический характер, конкретно-историческая правда.