Вернусь к студенческим годам отца. Стипендией в те времена студентов не обеспечивали, и отцу приходилось зарабатывать на жизнь. Отличный пианист, он в качестве тапера подвизается на балах и свадьбах, играет и похоронные мариш... Словом, где что придется...

Поразительно, но у него хватает сил, энергии неиссякаемой любознательности брать еще уроки «свободного сочинения», как раньше называлось композиторское искусство, у профессора А. К. Лядова посещать лекции физиолога П. Ф. Лесгафта.

Наконец, в 1897 году Горный институт закончен, в этом же году заканчивает Консерваторию и моя мать. Казалось бы, молодые люди могут начать свою совместную жизнь, но... повенчаться они не могут. Вот тут-то и лежит та причина, почему мои родители поедут в Томск, в далекую холодную Сибирь. Отец был женат, получить же развод было невозможно, так как первая его жена пропала без вести. По закону тогда надо было ждать целых 10 лет, ежегодно давая объявления в «Консисторских Ведомостях» о розыске «такой-то»... Преступить закон - значит быть обвиненным в двоеженстве, а это - каторга. Современный человек до некоторой степени знаком с этим по «Живому трупу» Л. Н. Толстого. Не больше! Сейчас трудно воочию себе представить всю трагичность так называемого «гражданского брака». Муж принят везде и всеми, невенчанная жена - нигде и никем. Нести бремя полного остракизма - нелегкая стезя для молодой женщины!

Но, видно, моя «мусенька», как я называла свою мать, была храбрая девушка. Надо было иметь немалое мужество, чтобы связать свою жизнь с человеком, состоявшим в браке.

Впрочем, мужество она проявляла и раньше. Закончив так называемый Институт благородных девиц в Вильно, моя матушка, под предлогом приглашения в гости к соседям по имению, бежала (не без ведома своей матери) в Петербург - учиться пению!

Деда это привело в бешенство - он отказался от дочери. Бабушка же потихоньку посылала дочке некоторую сумму и неизменную банку какао - «панацею» от всех болезней.