Именно они-то, «экосовцы», и помогли мне в августе 1922 года отправиться в Москву. Билеты тогда не продавались, и ездили в поездах только командированные.

Я не очень ясно представляла себе, зачем я, собственно, еду в Москву. Учиться? Где? У кого? Работать?' В качестве кого? Где? Но моя решительная матушка,, проведшая всю свою молодую жизнь в далекой Сибири, категорически настаивала-«уезжай, там видно' будет». Что ж, может, и верно - в Москве будет видно... Итак, в августе, как и в прошлом году, я снова в поезде.

Еду не только не в теплушке, не в третьем классе -(да и не было ведь тогда никаких «классов», шли «сплошь «товарняки») -в салон-вагоне! Это последний вагон поезда. В купе я одна - красиво, зеркала, начищенная медь, ковер, маленький столик. В салоне всегда есть горячий чайник. Едва позавтракав, устраиваюсь в мягком кресле у стеклянной задней стены салон-вагона. Это, собственно говоря, огромное окно со стеклянной же узкой дверкой посередине, наглухо запертой, а перед ней что-то вроде крохотного железного балкончика. А за ней - бегущие, безостановочно бегущие, уходящие и вновь возникающие рельсы. Как зачарованная не могу от них оторваться. Не могу оторваться от вновь и вновь возникающей перспективы дороги, осенних лесов, деревень, станций, пустых полей... Но через день-другой на этом, уже привычно бегущем пейзаже - наплывом, как в кино - встают совсем иные картины - огромные мраморные залы, блеск огней, вижу себя на эстраде, пою, слышу свой голос, слышу шквал аплодисментов: передо мной изо дня в день встает какая-то волшебная, но до полного ощущения реальности - совсем нереальная жизнь!

Но вот и Москва! Приехали! Но как же я попаду в Нащекинский переулок, где мне обещан приют? Как туда ехать? Есть ли извозчик? Однако сказочное путешествие еще не окончилось... Руководитель Экосо сказал, что меня подвезут до этого переулка. Можно не думать, где он, как его искать, не нужно тащить на себе чемоданы через всю совсем незнакомую Москву.