Уже идут последние оркестровые репетиции «Богемы». Константин Сергеевич, когда только может, приезжает на них. Так было и 4 апреля. Оркестровые репетиции у нас часто идут в Моцартовском зале. В этом же, 1927 году в нем открывается и первый концертный сезон. А сегодня, 4 апреля, здесь полный прогон всей оперы с оркестром - без игры - «сидячий». Премьера, моя первая премьера-«Богема», идет 12 апреля, а 14-го в этом зале я пою свой сольный концерт. После окончания репетиции, быстро одевшись, мы все спустились вниз в вестибюль, чтоб попрощаться там с Константином Сергеевичем.

Вскоре он вышел - в длинной, тяжелой шубе, в меховой, как-то очень глубоко надетой шапке. Глухо закутан длинным шерстяным кашне.

- Ну, кого подвезти? - обратился Константин Сергеевич к нам. Все как-то смутились, замялись и примолкли.

- Мими? - Константин Сергеевич посмотрел в мою сторону. Я неуверенно вышла из общих рядов.- Вот и хорошо, поедем до Студии.

Не очень-то было много места на извозчичьих санках около Константина Сергеевича, да еще когда он в такой шубе, но как-то примостилась, не без труда застегнула полость, и мы тронулись - свернули в Гли-нищевский1, прямо без всяких указателей, пересекли Тверскую и ходко поехали по Леонтьевскому - снегу еще много, и санки бежали легко.

Еще в вестибюле театра Константин Сергеевич предупредил меня:

- Не разговаривайте на морозе.

- Что вы, Константин Сергеевич, я выросла ведь в Сибири. Я не только разговариваю на улице, я и смеюсь.

- И напрасно, - ответил мне Станиславский, когда мы уже выходили из подъезда. Но все же, хоть и через свой шарф и поднятый воротник, задал мне вопрос: - Устали от репетиций?

- О нет, Константин Сергеевич, что вы, так ждешь их. А оркестровые! Петь с оркестром - это... как будто летишь! Скоро всему уж конец, все кончится. Вот только четырнадцатого я пою в Моцартовском зале, где сегодня репетировали, - я хотела бы...