Сколько я борюсь за то, чтоб составы, сыгравшиеся на репетициях, привыкнувшие друг к другу, переходили и в спектакль! А на Воскресенского обратите все же внимание - это образованный, интеллигентный человек, думающий и работающий. Подумайте с ним вместе, соберите вокруг себя хоть несколько человек, попробуйте наладить внутри такой группы дисциплину и на спектаклях и на репетициях. С этим надо что-то делать. Возможно, такие отдельные группы, такие «десятки» вернут театр к прежнему. За годы, что меня не было, театр пошел назад.

Станиславский стал явно волноваться, и тут выручила Агда Ивановна - она поднялась, за ней сейчас же встала и я.

- Я все поняла, Константин Сергеевич, познакомлюсь с Воскресенским, попробуем.

Поблагодарив Константина Сергеевича, мы попрощались и вышли.

После этой встречи с Константином Сергеевичем начались, наконец, мои репетиции по «Пиковой даме». Встретилась я и с новым Германом - Михаилом Ивановичем Воскресенским. Рассказала ему о «десятках», предложенных Станиславским. Воскресенский отнесся к ним, однако, крайне настороженно. «Я ведь совсем новый человек в театре,- сказал он,- да и вы, Ольга Станиславовна, только что вернулись после ухода,- вряд ли это будет доброжелательно воспринято товарищами. Тут надо все, и очень серьезно, обдумать. Не будем торопиться». Действительно, вставало немало трудных и деликатнейших вопросов: почему Константин Сергеевич обратился с этим предложением именно к нам? Ведь это безусловно заденет товарищей более знающих и опытных; выдать все это за собственную инициативу - еще более неловко.

Да и с кем, как, с чего начать?

Пока мы с Воскресенским думали, гадали, как да что, эти группы - «десятки», как их обозначили, были организованы и без нас (возможно, просто в административном порядке, не знаю). Помогли ли они в чем-то театру, долго ли существовали, признаюсь, не помню, не скажу. Я была так поглощена предстоящим своим первым, после возвращения, выступлением в «Пиковой даме», что все другое шло как-то мимо меня.