Как важны в нашем режиссерском деле такт и расчет. Вот этот-то такт и расчет, к слову сказать, и хотят нарушить в «Онегине»...

По этим двум, написанным почти одно за другим, письмам Станиславского со всей ответственностью можно сказать, что принципами его постановки являются «Условность», «Интимность», «Виньетность», «Графичность». Эти четыре понятия, выдвинутые Станиславским, как некие жесткие принципы постановки, как раз и обусловливают единое гармоничное целое спектакля. Попробуем эти термины раскрыть.

Условность - то есть непременное использование в каждом акте спектакля ампирного портика, как мы его в Студии называли, с его четырьмя колоннами. Это обеспечивало замкнутое пространство интимных сцеп оперы.

Интимность - интимные сцены, сцены личной жизни персонажей требуют не только соответствующе-то камерного исполнения, но и замкнутого пространства, которое обеспечивал принцип условности - то есть «колонность».

Виньетность - этот термин Станиславский сближает с понятием интимности, что вполне допустимо по характеру этого малого жанра, где форма уже заложена в содержании. «Виньетка» требует ювелирной отделки малейших деталей - здесь - филигранной законченности актерского действия, что в свою очередь требует графичности - то есть отточенности, ясности, ритмичности и опять те законченности внешнего рисунка поведения актера.

В соблюдении этих принципов Станиславский видел залог сохранения спектакля - его идеи, а также его визуального решения.

Вспомним слова Станиславского при его первом посещении леонтьевского зала: «...Вот вам и готовая декорация «Евгения Онегина». Вспомним, как долго и неотрывно он смотрел на мраморное обрамление своего будущего спектакля.

Что же родило что? Форма - содержание? Или давно выношенное видение оперы, вся линия спектакля естественно легла в неожиданно найденную форму? Видно, прав Станиславский: «Такие удачи дело случая».