Оно, это явление, заключается в том, что свои формальные новации левые художники прямо и непосредственно связывали с революционным преобразованием общественной жизни, формальную революцию в искусстве отождествляли с революцией пролетарской. Это осложнялось, усугублялось оттого, что не только те, кто стоял на командных постах искусства, но их многочисленные последователи и, главное, значительная часть зрителей думали так же. Естественно, здесь истоки названия того театрального движения, которое возглавлялось Мейерхольдом,- Театральный Октябрь. Дух разрушающей стихии и отвержения всего старого, буржуазного охватил в ту пору громадное количество людей, эти люди именно в левых театрах - пусть в лозунгах, плакатах, аллегориях - ощущали дух революции. Другое дело, насколько глубоко было это искусство. Но в его порой буйно-эмоциональных, порой холодных, вычурных и непонятных формах зрители слышали отзвуки революции, прямые призывы к борьбе, видели разящие сатирические удары по врагу.

Два спектакля Мейерхольда ранней советской поры особенно ясно выражают и его слабость и его силу как крупного художника советского театра, который подчинил свое искусство политике, революции,- Зори Э. Верхар-на (1920) и особенно Мистерия-буфф В. Маяковского (1921).

Известно, что Н. К. Крупская резко осудила Зори за грубое, примитивное о современение пьесы, за то, что герой ее Эреньен как олицетворение русского пролетариата не выдерживает критики ни с политической, ни с художественной точки зрения. Но, понимая все вопиющие противоречия и содержания и формы этого представления, мы не можем не отметить сейчас, что то была одна из самых первых попыток показать на сцене свершившуюся революцию. Именно поэтому режиссер прямолинейно переносил действие из атмосферы вне времени и пространства в Советскую Россию, именно поэтому Вестник по ходу пьесы сообщал о реальных, сегодняшних событиях на фронтах гражданской войны.