Но нельзя не считаться с фактом - Маяковский видел в Мейерхольде своего соратника; их многое разделяет в прошлом, но в ту раннюю пору Октября их многое сближало, и по содержанию их искусства и по его форме, они искали такой театр, который бы громко и прямо говорил о революции, славил ее борцов и обличал врагов. Они решительно разрушали ту иллюзию жизни, которая свойственна старому реалистическому театру, и в порыве отрицания этой иллюзии утверждали демонстративную условность.

Страшными противоречиями была раздираема театральная работа Маяковского и Мейерхольда.

Среди никому не понятных кубофутуристических декораций, воздвигнутых В. Дмитриевым, на сцене появлялся Вестник и сообщал залу, что Перекоп взят! Надо ли говорить, как роднило это зрителей с театром, несмотря на нелепые кубы, несмотря на то, что люди не говорили на сцене, а вещали и вовсе не походили на людей живых. В Мистерии-буфф театр перемешался с цирком: Виталий Лазаренко, одетый чертом, проделывал в аду акробатические трюки; в ложах партера разместились вещи, а за ними - актрисы, одетые в костюмы советских барышень, и эти барышни вели совершенно непонятные многим зрителям разговоры с нечистыми. Наверное, далеко не все в зале знали, что такое нагорная проповедь и кто этот странный человек, называющий себя дровосеком дремучего леса мыслей, который зовет нечистых в некий рай, где солнце такие строит трюки, что каждый шаг в цветомарии тонет.

Несмотря на усложненность сценической формы, Мистерия-буфф произвела на зрителей тех лет громадное впечатление - она явилась мощным образным выражением победы революции. Тот факт, что в Мистерии на сцену вышли похожие друг на друга в своей массовидности, но новые герои,- факт очень примечательный. Нечистые, нарисованные резким пером сценического плаката,- это зародыш будущих современных героев советского театра.