Что же касается спектакля Мейерхольда, то он - и, быть может, особенно возникший вокруг него многодневный диспут Понедельники Зорь- наиболее полно выражает программу Театрального Октября.

При всех своих вопиющих противоречиях, а порой и несуразностях, при том, что спектакль был сделан наскоро и режиссер во многом не достиг того, к чему стремился, Зори явились важнейшей вехой становления советского театра. Сила Зорь была в том,- писал П. А. Марков,- что Мейерхольд принципиально утвердил театр значительной политической идеи, направленной к широкому, массовому зрителю.

Разительно отличны, несопоставимы Зори Театра РСФСР 1-го и Каин МХАТ - и как драматические сочинения и как явления советской театральной жизни. Но, на наш взгляд, важно подчеркнуть, что при всей их несхожести, при том, что Зори стали сенсацией, а Каин-общепризнанной неудачей, эти сценические произведения рождены не только одним временем, но и в чем-то общими для художников тех лет побуждениями. Примечательно, в частности, как, разделяя общее мнение о провале Каина, отнеслись к спектаклю Мейерхольд и Таиров.

Разумеется, Мейерхольд заблуждался в известной своей статье Одиночество Станиславского, но именно в Каине он увидел резкий порыв к освобождению от всей этой слащавой кроличьей идиллии, хотя и признал, что спектакль постигла трагическая неудача. Глубоко трагическим и трагичным считал спектакль и Таиров, увидевший в нем банкротство всей системы Художественного театра, но и он воспринял эту работу с большим уважением.

В сопоставлении Зорь и Каина отчетливо виден не только эстетический антагонизм режиссеров, тут проступают также и их идейные расхождения. Все же и здесь дело обстоит не так просто. Станиславского больше всего мучил вопрос о том, как примирить правоту Каина-Люцифера и неприемлемое для него, художника и человека, любое насилие, особенно братоубийство.