В Художественнрм театре,- пишет Марков,- он занял особое положение и играл особую роль, которую до и после него не играл ни один из режиссеров. Сахновский не переубедил МХАТ, но Станиславский, Немирович-Данченко, актеры МХАТ сделали Сахновского своим, отнюдь не заставив его отказаться от своей резко выраженной индивидуальности. МХАТ стал его главной радостью и главным мучением. Он вкладывал в МХАТ - в любую постановку, в его ежедневную жизнь - всю свою душевную энергию, без которой МХАТ много бы терял.

При бесспорной самобытности наиболее одаренных режиссеров, при том, что они сохраняли свою веру, процесс взаимовлияния разных режиссерских систем становился все более интенсивным и многообразным, советская режиссерская школа обретала большую целостность.

Творческая полемика продолжалась - вне такой полемики немыслимо развитие искусства,- однако на новом этапе советской режиссуры мы явственнее, чем прежде, замечаем родственные черты в режиссерской практике молодых художников Тому было немало причин, выходящих за пределы чисто эстетического взаимодействия.

Большинство режиссеров нового поколения встретили Октябрьскую революцию, будучи еще совсем молодыми. Ошибочно было бы думать, что они сразу же осознали суть исторического события; напротив, мемуары свидетельствуют, что - при всех различиях в мировосприятии художников, в их зрелости и жизненном опыте - для них, как правило выходцев из интеллигентской среды, многое в жизни было неясно, многое озадачивало.

Наивностью и простодушием окрашено, например, признание С. Г. Бирман: Мы недоумевали: почему восстание? еще одна революция? Ведь царь свергнут, так для чего же революция?! Один из нас, быть может, как-то разбирался в происходящем - Валентин Сергеевич Смышляев. В те дни он зашел на несколько минут в студию, где мы застряли в разгар вооруженного восстания.