Так, например, Р. Беньяш пишет о суждении Немировича-Данченко: Режиссер умирает в актере,- сказал он однажды. С тех пор эта крылатая фраза, родившаяся в пылу полемики, стала надежным Щитом для бескрылых. С тех пор появилась дополнительная возможность, с наибольшей для своей репутации безопасностью, оправдывать художественную ограниченность и бедность режиссерской палитры. С тех пор стало как-то удобнее прикрывать отсутствие индивидуальности программным тезисом и возводить в принцип безликость.

Конечно, ленивые и бесталанные режиссеры нередко берут на вооружение неверно понятые суждения и безнадежно пытаются оправдать ими свою беспомощность. Такую судьбу разделили и система Станиславского и многие выводы Мейерхольда, Вахтангова, Таирова; в этом ряду находится и афоризм Немировича-Данченко. Бесспорно, права Р. Беньяш, утверждая, что Немирович-Данченко за это не отвечает. Однако она тоже не поняла смысла крылатой фразы. Р. Беньяш согласна простить режиссеру его чудачество, его изящный и острый парадокс, высказанный якобы в пылу полемики. Она думает, что в постоянной борьбе с театральными штампами, внешней игрой, притворством Немирович-Данченко искал жизнь человеческого духа. Ради нее он был готов на прямое ущемление своих режиссерских прав. Даже на то, чтобы, если понадобится, умереть в актере.

Между тем все это не так. Вовсе не в пылу полемики обронил Немирович-Данченко свой афоризм, а пришел к нему в спокойном размышлении о своей жизни и искусстве. Вот что он писал по этому поводу:

Одно из любимых положений, которое я много раз повторял,- что режиссер должен умереть в актерском творчестве. Как бы много и богато ни показал режиссер актеру,- часто-часто бывает, что режиссер играет всю роль до мелочей, актеру остается только скопировать и претворить в себе,- словом, как бы глубока и содержательна ни была роль режиссера в создании актерского творчества,- надо, чтобы и следа его не было видно.