Почти сорок лет назад, когда Копелян окончил студию при Большом драматическом театре, выдающийся советский артист Н. Ф. Монахов сказал ему: Ну что ж, через двадцать лет ты будешь актером. Не думаю, что такое пророчество мастера могло порадовать юного художника, но Монахов оказался прав: достаточно много и достаточно интересно играл Копелян в своем единственном в жизни театре, однако только в середине 50-х годов раскрылся его уникальный талант, родился актер, похожий лишь на самого себя и ни на кого больше. Я хорошо помню эту пору в Большом драматическом театре - его возглавил тогда молодой, энергичный, редкостно одаренный Георгий Товстоногов. Именно ему выпало на долю открыть в уже зрелом актере нечто новое, неожиданное и, как выяснилось, главное. Впрочем, это относится не только к Копеляну: по-новому заиграли старшие актеры БДТ, громко и уверенно заявили о себе совсем молодые - Доронина, Лавров, Юрский, Басилашвили. Заметим при этом, что все они быстро освоились в кино. После козинцевского Гамлета голосованием зарубежных критиков Смоктуновский был признан первым актером мирового экрана, но не будем забывать, что открытие этого художника произошло на сцене Большого драматического театра, в Идиоте, поставленном Товстоноговым. Художественная судьба Лебедева или Стржельчика тоже неразрывно связана с творчеством этого большого режиссера, истинного открывателя талантов.

Казалось бы, странно: очерк об актере начинается с признания заслуг режиссера. На самом деле это вполне закономерно. Нет сомнения в том, что актер, по выражению Станиславского, является владыкой сцены (и экрана тоже!), но в современном драматическом искусстве определяющая роль режиссера сказывается не только в достижении целостности спектакля или фильма, а и в формировании и раскрытии актера. Так, во всяком случае, думает Копелян, вспоминая о переломном моменте в своей творческой жизни.