В названии книги с очевидностью слышится перекличка с автобиографической повестью Короленко, и действительно, очерки Маркова, по-моему, продолжают лучшие традиции русской мемуарной прозы. То же исповедальное начало, искренность, точность фактов, достоверность - свойства, рождающие безусловное доверие к автору. И - целомудренное желание отойти в тень, чтобы ярче осветить тех, кто был рядом, сосредоточить внимание не на себе, а на значительных явлениях жизни. Можно пожалеть о том, что автор строго ограничил себя, своих героев, свою память и мысль стенами театра. Порой кажется, что историк театра, критик словно бы хватают за руку писателя и не позволяют ему выйти на широкое течение жизни. Но, видимо, таково было авторское задание - ведь это история театрального современника.

Со страниц аскетически-строгого повествования встает ясный, живой образ молодого Маркова - с его давней и преданной любовью к театру, точными суждениями об искусстве, обилием дел и забот, встречами с замечательными людьми русской художественной культуры, которые и стали подлинными героями книги. Обо всем этом можно прочитать в напечатанных главах.

Мне же сейчас хочется выделить, укрупнить одну решающую особенность сценической деятельности Павла Александровича Маркова, которая, думается, во многом определила принадлежащее ему значительное место в становлении и развитии советского театрального искусства: роль Маркова в истории советского театра, можно даже сказать - его миссия состоит в том, что он сделал очень многое для сближения сцены и советской литературы.

Разумеется, Марков выступал не в одиночку. Работа эта в Художественном театре была освящена авторитетами

Станиславского и Немировича-Данченко, в ней самое активное участие принимали Судаков и Горчаков. Мейерхольду принадлежит заслуга приобщения к театру Маяковского, Эрдмана, Третьякова.