Нельзя быть просто певицей и раз-другой в сезон давать свои концерты; надо где-то либо учиться, либо служить.

С чувством какого-то насилия над собой поплелась я на эту пластику. А ведь любила танцевать, много училась этому искусству. Тем не менее шла с трудом - и чем ближе к Леонтьевскому, тем медленней. Ну вот и ворота Студии. Лестница. Стеклянная дверь. Вхожу. Мне указали, где переодеться, указали, как потом пройти в зал.

О! Это был зал моих мечтаний. Высокий, расписной потолок, мраморные колонны, огромная хрустальная люстра, сверкающий паркет...

Нас всех - и мужчин и дам - поставили одного за другим в круг. В середине под ослепительным светом люстры преподаватель1 - показывает нам первые ра полонеза - два шага - plie, два шага - plie, так и идем друг за другом... А я уже в полном упоении вижу бал, блестящих кавалергардов, нарядные туалеты дам... один круг, другой, еще, и еще. Вдруг - хлопок в ладоши:

- А теперь, пожалуйста, парами.

Я очнулась. Все уже имели кавалеров, я осталась одна - партнера мне не досталось. Я уж собралась выйти из круга, как ко мне быстро подошла поднявшаяся с кресла тоненькая девушка, не принимавшая до сих пор участия в наших упражнениях: русая стриженая головка - bubi-kopf, темно-коричневый джемпер, спортивные полуботинки, серьезное лицо, доброжелательные глаза. Она улыбнулась и протянула мне руку, я улыбнулась ей, и мы вошли в общий круг. Так впервые я познакомилась с Майей Леопольдовной Мельтцер.

Такой она навсегда осталась в моей памяти, неизменно готовой протянуть руку помощи другому.

К концу наших занятий в зал кто-то вошел. Я почувствовала, что педагог и студийцы на мгновение замешкались, но я почему-то даже не обернулась, а с досадой подумала: «Ну вот, больше не будем танцевать». Вошедший замахал руками и сразу ушел, а мы снова двинулись по кругу в полонезе.