После урока выясняется, что тот, кто входил и на кого я даже не взглянула, - Константин Сергеевич Станиславский и меня просят пройти к нему в кабинет, который рядом с залом.

До сих пор помню ощущение какой-то неотвратимости, что сейчас что-то должно случиться, и все же. иду...

И вот я сижу в глубоком кресле напротив Станиславского. В голове у меня стучит и стучит неотвязная, беспокойная мысль - зачем меня сюда пригласили, что со мной будет? А Станиславский все молчит. Поднять глаза я не решаюсь и вижу только его ботинки и... о ужас! - свои голые коленки! Я в коротком хитоне. Что же мне делать?

- Так вот вы какая?! Две недели не шли к нам,, после пробы убежали, а я вас искал, хотел подарить грушу- Вот вы и наказаны: груши у меня сейчас нет.

Совершенно ясно. Станиславский смеется надо мной. Я еще ниже опускаю голову и молчу. А Станиславский продолжает пытливо задавать один за Другим вопросы: откуда я, москвичка или нет, где училась, у кого, что кончила, кто мои родители, не раскаиваюсь ли, что все-таки пришла?

Отвечаю с трудом, односложно. С каким-то отчаянием решаюсь, наконец, взглянуть на него. Подняла глаза и застыла. Я увидела совсем вблизи какое-то озаренное, прекрасное лицо, добрые глаза, которые все-таки смеялись... И все мое напряжение, все страхи сразу отлетели, исчезли, на глазах моих выступили слезы. Конечно, как всегда в таких случаях, носового платка у меня не оказалось - он неукоснительно отсутствует, когда особенно нужен.

- Ну что же, будем знакомиться дальше, - говорит Станиславский, - будем работать. А сейчас бегите переодеваться, а то простудитесь.

Простудиться было немудрено, в вестибюле холодно, а на мне только легкий хитон.

Домой возвращалась в каком-то оцепенении, шла медленно, не хотелось никого видеть, рассказывать, отвечать на вопросы. Какой-то покой сошел в душу... я все еще видела перед собой прекрасное лицо Константина Сергеевича, слышала его голос. Не проходило ощущение соприкосновения с чем-то совсем неизвестным, но притягательным, с чем-то очень значительным. И сегодня не определю своего состояния в тот поздний вечер, когда медленно шла на свою Собачью площадку.