Как всегда, поцеловав ручку, Константин Сергеевич проводил меня до двери. Ушла я если и не вполне уверенная, что смогу найти свою Мими, то все же успокоенная. А ведь раньше мне мерещился какой-то полный разгула Париж и еще бог знает что!

Воображение - это, конечно, хорошо, для актера оно просто необходимо, но все же управляемое. У меня же оно было подчас без вожжей...

Вскоре Константин Сергеевич собрал нас всех - участников «Богемы». Расспросив каждого, что он думает о своем персонаже (меня Константин Сергеевич, по своей доброте, ни о чем не спросил, слава богу), и стал рассказывать нам, что он сам думает по поводу такой молодежи Парижа. Вернее, что он сам видел, наблюдал на Монмартре, на этой «горе искусства», искусства прежде всего молодого и бунтующего, голодного, но не сдающего своих позиций.

- Здесь почти всегда бедность, часто нищета, но,- говорил Константин Сергеевич, - это французы. Вы все должны хорошенько помнить и постараться понять - француз, да еще молодой, талантливый, он и нищий способен смеяться, не терять надежду на лучшее, он умеет с одним франком в кармане веселиться на всю тысячу, он не теряет своей легкости, он не страдает так тяжеловесно, как мы, русские, он не стонет, не жалуется. Француз хватается за все, лишь бы подшутить, посмеяться над кем-то, в том числе и над самим собой.

Смотрите, вот у вас такой холодище в мансарде, а вы, Рудольф, беспечно сжигаете свой гениальный, конечно, роман; с той же беззаботностью расстается со своим египетским шедевром и Марсель: «Пусть тонет в море фараон!» -и сует его в печку. Лишь бы было тепло. А там напишем и другой роман, напишем и другую картину. Все нипочем! Однако эта легкость, беспечность - это не душевная пустота - они умеют и любить, и страдать по-настоящему, они верны своему искусству, они верны дружбе! Особенно запомните: эта пьеса - прежде всего о дружбе, а не только о том, что голодную, холодную молодость ничем не возьмешь. Они готовы всегда помочь друг другу, хотя готовы и высмеять друг друга. И сегодня они такие же, как и во времена Мюрже. Мы и сыграем их - сегодняшних. Я видел их совсем недавно. Все у них повод для веселья.