Помню, рассказывал о Южине, как тот приехал с праздничным визитом в собственный дом, извинялся, что страшно долго засиделся, целовал ручку у рядом сидевшей дамы, хорошо, если не у своей жены, и спешно уходил из своего дома, прихватив вместо своей меховой шапки собственного кота, вечно спящего на широком подзеркальнике трюмо в передней. Так ли все было - или это один из бытовавших анекдотов о южинской рассеянности, утверждать не могу, но рассказано, почти сыграно, было, конечно, мастерски, причем, должна сказать, как-то очень просто. Одни только лукавые, все время смеющиеся глаза Василия Ивановича выдавали, что он шутит, что не только нас смешит, но и самому весело. Однажды он рассказал, как на этих днях в Кисловодске же возвращался в санаторий с И. А. Каблуковым (известным ученым-академиком) и тот жаловался: «Ни черта эти нарзанные ванны не помогают. Я, знаете, даже вот хромать начал. Ничего этого в Москве не было, а тут вот нате, захромал!» Оказалось, ученый шел одной ногой по тротуару, а другой - по газону. Немудрено и захромать!

Жалею, что не все записывала. Но будь то коротенький рассказ, будь то длинное повествование - это всегда было сверкающее, легкое и увлекательное мастерство!

Только один Александр Леонидович упорно молчал- зеленый лужок его не вдохновлял! Свои opus'bi он выдавал лишь за завтраками. Казалось бы, все его штучки, вроде совсем детского анекдота о том, как И. М. Москвин, не зная английского языка, прочел где-то в музее «СЬэес!» и что из-за этого чуть было не произошло, - были пустяками, но Константина Сергеевича они смущали - он не одобрял их. А Александр Леонидович, сохраняя полнейшую серьезность, неукоснительно каждый раз за завтраком что-нибудь да «выкидывал». Василия   Ивановича явно   веселила вся ситуация, тем более что на меня Вишневский во время своих «номеров» смотрел невиннейшими глазами, а в душе, видно, просто наслаждался, смущая других...