- Вот видите, - прервал молчание Константин Сергеевич. - Вот и получилось. Массируйте себя так и дома. Ищите контрастов.

Как часто я вспоминала этот своеобразный тренаж и как часто приходил он мне на помощь, наталкивал на верное.

Мы посидели еще немного, поблагодарили Константина Сергеевича и распрощались.

Заодно расскажу здесь об аналогичном эпизоде на репетиции 1-го действия «Кармен». На сцене солдаты и начальник их Моралес - артист Коренев. Казалось бы, опытный, способный студиец еще с 1921 года - что ему стоило сыграть этого немудреного Моралеса? Ан нет, не идет что-то. Дмитрий Афанасьевич не действует, а изображает что-то совсем не подходящее - не то пыжится, не то красуется - нельзя понять, но чувствуется, что он как бы не в своей тарелке. И вдруг Константин Сергеевич предлагает ему не снять, не убрать это «пыженье», это «красованье», а, наоборот, еще более усилить.

- Попробуйте, как генерал, этакий Скалозуб, поважнее.

Коренев пробует - глупо довольно, но что-то получается.

- А еще важнее можете? Генералиссимус! Можете?

Пробует Коренев и это - ходит совершенно как надувшийся индюк.

- А теперь изобразите из себя столичного льва в захудалом городишке.

Дмитрий Афанасьевич человек не без таланта, тут же демонстрирует все подсказы Станиславского и вдруг останавливается:

- Не могу больше, Константин Сергеевич, что-то, как-то... не знаю... не могу.

- Вот и хорошо,- обрадовался Константин Сергеевич, -дошли до полного дурака и не можете. Очень хорошо, что не можете. А теперь сыграйте - как можете и спойте.

Пианистка сыграла несколько тактов до вступления Моралеса и что же? Все пошло как нужно. Живой человек, ни капли наигрыша, простой, не обремененный никакими глубокими раздумьями, солдат - занятый лишь одним, как бы убить время до смены, а там и домой. Константин Сергеевич употребил здесь тоже прием необычный и близкий к тому, о чем я только что рассказала.