Это много? Да, безусловно! Но не было тренажа, ежедневного тренажа с кем-то, не было фундамента каких-либо знаний по истории театра вообще, оперы в частности, о пластических искусствах... А ведь как это нужно было бы, полезно. 3. С. Соколова вела занятия по «системе», но лишь со вновь поступившими. Это год всего. А надо бы, вслед за поисками Станиславского, вести эти занятия постоянно и со всей труппой театра. Дикция? По каждой новой постановке над дикцией с нами работал В. С. Алексеев. Какое-то короткое время была Е. А. Юзвицкая, потом и тоже ненадолго пришла Н. A. Pay. Пластика? Танец? До 1931 года этим занимался с нами А. А. Поспехин, а когда он ушел на пенсию, и эти столь нужные занятия прекратились. Ритмика? Эти занятия вел тоже В. С. Алексеев, но опять-таки только лишь со вновь поступившими. В период работы театра над «Царской невестой», «Майской ночью» с нами встречалась А. И. Третьякова, знаток фольклора, старинных обычаев, танцев. Намечался целый цикл лекций по истории театра, эпохам, истории костюма Майи Михайловны Агокас, но цикл не состоялся почему-то. А грим, акробатика, фехтование? Да мало ли что еще нужно знать и уметь актеру. От случая к случаю мы встречались с крупными учеными - бывали у нас и В. Н. Лазарев, и М. А. Цявловский, и Д. Д. Благой, и П. А. Ламм - но это эпизоды. Систематически мы в общем-то ничему не учились.

До 1922 года все это нес на своих плечах сам Станиславский. Его записные книжки этого времени полны записей его собственных занятий по ритмике, слову, стилям различных эпох, поклонам, обычаям различных эпох и прочее, и прочее.

Но после возвращения с гастролей Художественного театра по Европе и Америке осенью 1924 года, когда началась интенсивная работа во МХАТе, Станиславский, естественно, не мог вынести такую нагрузку. Да и не должен был.

Почему это все не налаживалось? Вероятно, не было настоящего административно-хозяйственного руководства, не было у Станиславского удачного заместителя.