Признаюсь, что и сегодня мне далеко не все ясно. Иногда мне приходит в голову мысль, что это положение Станиславского - «образ я есмь» - как-то, и очень близко, перекликается с чисто житейской ситуацией. «Войди в мое положение и ты поймешь меня» или «Войди в мое положение и скажи, что делать тут...» Что-то общее тут безусловно есть - и актеру, и человеку в жизни надо суметь увидеть, вообразить обстоятельства другого - суметь «войти» в них. А вот решения? В жизни - либо исходишь из характера обратившегося к тебе друга, либо навязываешь ему свое видение, свое решение его ситуации. Как будто' так? А как быть актеру? Есть жесткие, «предлагаемые обстоятельства» автора - я не имею права решать их по-своему, так как иначе получится моя пьеса, а не его... А как же «образ я есмь»? А если образ - это я, то где перевоплощение? В то же время один и тот же герой в одной и той же пьесе у разных актеров в чем-то будет всегда разным.

Но вот что любопытно, теперь, когда я давно уже бабушка многочисленных и самых разнообразных по характеру внуков-мальчишек, - как я легко, не задумываясь, мгновенно превращалась, превращаюсь и сегодня в любое существо, ими заданное, - от тигра до зайчонка, от страшного великана до задиры мальчишки. Причем получается это у меня как-то сразу же, а вот как это выходит, не знаю. Объяснить, как это я «умею», не могу. Выходит, и все. Я проверяла себя и по взрослым «заданиям», и также выходит, а как это во мне делается - объяснить, обосновать - найти «ход» этого перевоплощения не могу.

И тут мне хочется привести запись 3. С. Соколовой, на которую я натолкнулась в ее архиве, что в краеведческом музее города Воронежа: «Сон Кости. 5 апреля 1938 г.». Привести ее не в оправдание своей бестолковости, отнюдь нет, хотя она, быть может, что-то и объясняет, но как еще одно свидетельство поразительной личности Станиславского. Болен, давно тяжело болен, а мысль его и во сне бодрствует...