Но вот и 12 августа, приехала Надежда Иосифовна - как всегда, полна энергии, деловитости. Сразу же после завтрака сели за рояль. Она будет играть Шуберта и вереницу крошечных вальсов Брамса, ну а я буду петь 12 песен из «Зимнего пути» Шуберта и «Напрасную серенаду» Брамса, чтоб не так уж печально и серьезно кончать концерт. Вспомнили и Чайковского.

К концу наших «упражнений» пришел все-таки в гостиную Константин Сергеевич, и тут вся наша компания, что сидела с самого начала репетиции на своеобразном круглом диване, что стоял посередине гостило^- стала уговаривать Константина Сергеевича пройтись с нами хоть недалеко. Удивительно, но Константин Сергеевич сразу согласился, и мы отправились по дорожкам березовой рощицы. Евгений Сергеевич Лушников1, наш милый сосед по столу, взял с собой «лейку» и сфотографировал нас всех, снял и нашу репетицию с Н. И. Голубовской и круглый диван, обсаженный «поклонниками». После прогулки снял нас всех специально рассаженных на парадной террасе. На этой фотографии ясно видно, как это было не по нутру Станиславскому. Одно дело в березовой роще - на ходу, за разговором, другое - Каэс в середине, конечно, а остальные почтительно вокруг. Все же хорошо, что эти плохонькие фотографии сохранились еще какой-то кусочек из жизни Константина Сергеевича. Ну и нашей, конечно.

Вечером после ужина - концерт. Станиславский пришел нарядно одетый и приветливый. Кроме Шуберта и Брамса, я спела еще несколько романсов Чайковского и, главное, спела «Средь шумного бала». Мне очень хотелось, чтоб Константин Сергеевич услышал его, услышал и вспомнил, как и чему он меня учил как раз на этом романсе.

После концерта Станиславский подошел к нам, поблагодарил, поцеловал обеим руки, а мне тихо сказал: «Разговаривать будем завтра - сейчас очень устал». По любезному, светскому тону Константина Сергеевича я решила -будет «разнос». А вдруг за что-нибудь все же похвалит?