У нас боятся этого слова, но в основе возвышенного искусства лежит, как говорит Метерлинк, ультранатурализм, а не изображение человеческих чувств «вообще». Законченность при выполнении каждого мельчайшего действия - это уже признак мастерства. Итак, простейшие физические действия на сцене необходимы потому, что они помогают овладеть творческим состоянием». Свидетельствую - это точные слова Константина Сергеевича. Записаны они режиссером Варварой Владимировной Залесской.

Как будто совершенно ясно, Станиславский использует натурализм лишь как некий подготовительный, чисто педагогический прием, на основе которого раскрепощаются творческие возможности актера, но не больше. Именно этого - сценической правды, то есть всей совокупности естественного бытия актера на сцене, и добивался от нас Константин Сергеевич на своих занятиях.

Эти навыки жизненности действий, реакций (натуральности) вырабатывались у нас - студийцев прежде всего на занятиях с воображаемыми предметами. При тщательной выучке, наработанности в этом тренаже мы как-то незаметно для себя действительно высвобождались уж для полной свободы раскрытия внутренней линии жизни заданного нам персонажа. Недаром Константин Сергеевич придавал этим занятиям, подчас очень сложным,- беспредметным и бессловесным этюдам, такое громадное значение. На сцене же мы действовали уже вполне освобожденные от студийного тренажа в «натурализме». Все поведение наше (физические действия) становилось столь же привычным, машинальным, как это присуще нам в жизни. О них не думалось - мы полностью погружались, сливались с образом героя оперы. Надеюсь, что я не ошибаюсь в своих выводах - приятие Станиславским натурализма носит чисто подсобный характер; это создание как бы некоего фундамента для полной творческой высвобожденное™ актера, что впоследствии, в свою очередь, приводит его - актера к подлинному уже мастерству.