Каким же видел Станиславский путь актера-певца к этой «высоте»? Конечно, это наши студийные занятия (к сожалению, как я уже говорила, не все тут было благополучно), но не только. Станиславский был глубоко убежден, что классика (классический репертуар) всесторонне оттачивает мастерство актера, развивает его вкус, прививает подлинную культуру в самом ее высоком понимании, и не только артисту, но и зрителю. Последнее Станиславский, кстати сказать, рассматривал как свой высокий долг перед новым зрителем, впервые, быть может, пришедшим в оперный театр.

Когда теперь, из далека прошедших лет, вспоминаешь Константина Сергеевича - он видится не только великим артистом, проникновенным режиссером, но Учителем, хранителем идеи бескомпромиссного служения искусству. Как часто его упрекали чуть ли не в ретроградстве - не ставит советской оперы, игнорирует советское революционное искусство - неверно это! Совсем неверно!

Да, Станиславский тут не торопился, не считал возможным выпускать на сцену незрелые, слабые произведения - но разве в этом не видится его забота, тревога, ответственность за будущее именно современного, советского нового искусства вообще, а в частности и советской оперы.

Он справедливо полагал, что поспешность выбора может стать «компроментантным», как он говорил, для молодого советского композиторского искусства, и, быть может, на долгие годы.

Но Станиславский ищет. Многое прослушивает. В записных книжках В. С. Алексеева я насчитала около двадцати советских опер, которые были представлены Станиславскому. Вряд ли, конечно, он прослушивал их целиком, но во фрагментах, в объяснениях, рассказах других - бесспорно знакомился.

В его собственных архивах также немало записей названий опер, которые представлялись ему более или менее подходящими. Есть и газетные вырезки - объявления о вышедших новых клавирах, как, например, «Катя Кабанова» - опера Яначека.