Где-то в середине апреля 1936 года мне позвонил композитор Лев Степанов - просил зайти и послушать только что законченную им оперу    «Басмачи».

Я не замедлила тут же к нему отправиться. Сразу же сели за рояль. Музыка покорила - мелодична, проста, местами чрезвычайно эмоционально насыщена.

Это Таджикистан - 20-е годы, восстания басмаческих банд, пограничная застава, убийство жены начальника погранотряда, плач матери над ее телом, призыв матери к сопротивлению: «Нет аллаха, нет и не будет». Разгон, уничтожение банд басмачей.

Лев Степанов, подолгу живший в Средней Азии, хорошо знал язык, обряды, обычаи страны - это чувствовалось сразу. Великолепная сцена праздника - «Уразы» поразила своей подлинной народностью. Это не подделка «под» - отнюдь нет, чувствовалась «на-стоящесть» всего: песен, танцев, всей атмосферы национального праздника.

Сыгранная Львом Борисовичем и даже спетая, хоть и «композиторским» голосом, - «страшная песня дер-вишского круга», просто потрясла своей неистовостью. Даже в спектакле - смотря, слушая эту сцену из зала, на расстоянии - и то бывало жутковато. Тронули меня нежные, ласковые мелодии Лилихон - жены начальника погранотряда; ночное же тайное появление в кишлаке посланца эмира Бухарского , его выступление перед бедняками - дехканами, показалось излишне агитационно-напыщенным.

Возможно, что многие нашли бы музыку оперы традиционной по форме, по вокальной лексике, возможно, но она привлекала искренностью и простотой. Мне кажется, в этом было ее немалое преимущество перед другими современными оперными произведениями тех лет, порою ненужно, неоправданно сложными.