Ворледж поздравила меня, уверяя, что Константин Сергеевич принял мою Татьяну. Домой я тогда неслась как на крыльях - не видела хмурого неба, не чувствовала пронзительного ветра. Летела! Пою, пою Татьяну!

Ан нет, не получилось ведь.

К началу следующего сезона (1926/27) вернулась в Студию первая исполнительница Татьяны - Г. Н. Гор-шунова, по которой в свое время (1922/23) сходила с ума вся Москва.

Закономерно, что мои репетиции Татьяны сошли как-то на нет. А тут вскоре появилась у меня Мими, а там и Лиза в «Пиковой даме». Татьяна уходила от меня все дальше и дальше. И все же совсем она меня не покидает. Нет, нет да и возникают мои встречи с ней.

С кем только из наших режиссеров я не работала - и с Б. И. Вершиловым, и с В. В. Залесской, и с П. И. Румянцевым. Случайные встречи без корней начальной работы мало что мне давали. Не хочется и вспоминать эту более чем десятилетнюю «одиссею» моей Татьяны.

Теперь по архивам я знаю, что было немало постановлений дирекции: «Срочно показать», «Срочно готовить» и не меня одну, а и К. Б. Сурикову, но до дела это не доходило почему-то. Ни у Суриковой, ни у меня.

У меня это «срочно» все же обернулось спектаклем, увы, лишь «под занавес», как говорится, собственной жизни нашего Оперного   театра им.   Станиславского.

В 1939-41 годы главным дирижером у нас был К. К. Иванов1. Он настоятельно и не раз звонил мне - сначала с удивлением, а потом с явным неудовольствием, почему я не являюсь к нему на уроки по Татьяне. Глубоко убежденная, что это чей-то розыгрыш, я старалась «весело» отшучиваться, хотя слушать это было мне больно.

Но оказалось, не розыгрыш. Позвонила М. Л. Мельтцер. Подтвердила это и предложила позаниматься, я с благодарностью приняла. Помогли и Л. А. Пан - няня и Ю. П. Юницкий - Онегин.