Это живая картина!

Станиславский держит ее все четыре такта - Росо piu оркестра. Только с Росо animando за столом начинается некоторое оживление - оно точнейше, филигранно разработано по нарастанию заинтересованности, удивления, восторга, вплоть до апогея: «Вот так сюрприз, никак не ожидали военной музыки! Веселье хоть куда!»

Это была удивительно заразительно сделанная сцена! Прежде всего поражала ритмическая отделка - вскакивания, переглядки, возбужденный обмен мнениями (разумеется, только мимикой, глазами - никакого шептания), и, наконец, приглашение кавалерами дам! Тут и бравый Ротный, привезший с собой «военную музыку», тут и молодые деревенские щеголи в невероятных расцветок фраках, и отяжелевшие, старые помещики, церемонно ведущие своих супруг в зал, и прыгающие от нетерпения молодые девицы, и постарше, жеманно и как бы нехотя протягивающие руку кавалеру, и девица, жаждущая танца, приподымающаяся каждый раз, когда появлялся из зала очередной кавалер, и всегда зря (ее играла я.-О. С). Ротный «подбирал» меня, когда за столом не было уже даже старух... Какой тут был калейдоскоп фасонов - и откровенно прошлого восемнадцатого века, и с претензией на самый последний крик моды!

А краски! Сочетания поистине не сочетаемые! Желтое, отделанное зеленым, синее с розовым - пестрило в глазах, а фраки - зеленые и голубые, коричневые и в крапинку и даже огневые! Как выделялись на этом фоне черные фраки Онегина и Ленского... Как все двигалось, веселилось, ело, сплетничало, танцевало! Праздник Станиславскому удался на славу!

Татьянин день! Но Татьяна одна, около нее никого нет, полковая музыка не для нее... Станиславский в который уже раз подчеркивает все то же - Татьяна не сопричастна с окружающими, она другая, отличная от всех. Без этого нет пьесы - это двигает события оперы. На шумном, веселом своем празднике Татьяна как бы даже и не присутствует - ее почти и не видно среди гостей - несколько туров вальса с Онегиным на заднем плане сцены (в зале), и она исчезает где-то в глубине дома.