Зритель с неослабным вниманием следит за всей этой удивительной сценой зарождения любви. Следили и драгуны - внимательно, недоуменно и ревниво. Избранник - Хосе? Нет, не может быть! «Кармен, о Кармен, ты с ума нас сведешь, кому эту красную розу несешь, выбирай, не томи. О Кармен, говори...»- И снова в оркестре возникают эти пять нот темы судьбы. Чьей судьбы? Солдат? Хосе? Самой Кармен?

Медленно вынимала Кармен из своих волос красную розу... Медлила... И вдруг сразу, с размаха, швыряла ее под ноги Хосе.

Солдаты, забыв свои ревнивые обиды, и работницы - все взрывались смехом - Хосе далеко не был похож на героя-любовника. Торжествующе, во весь рот, смеялась Кармен, смеялась от счастья своей победы, от счастья пришедшей новой любви...

Удары фабричного колокола разгоняли всех по местам. Скрывалась в окне и Кармен. На сцене оставался один Хосе.

- Вы все еще видите Кармен, - подсказывает Станиславский актеру, - стоите обалделый, несчастный парень, со страшным цветком в руках.

И вдруг такой знакомый, родной голос: «Хосе!» - «Микаэла!» - «Это я». - «Ты пришла!»

- Нужно, чтоб была огромная разница между Кармен и этой простой человеческой встречей, - напоминает Станиславский. - Приход Микаэлы не сразу вырывает вас из гипноза Кармен. Лишь постепенно вы забываетесь и начинаете слушать Микаэлу и весь уходите в деревенские переживания...

- Любви никакой, - продолжает Станиславский, - коровка с бычком. Никаких предрассудков и в то же время конфуз. Взглянули друг на друга и обожглись... Пахнуло деревенским воздухом, - говорит Станиславский.

Подчас раздавались голоса, что легкая, изящная мелодия партии Микаэлы не вяжется с внешним видом «деревенской кувалдочки». Думаю, что это неверно. Чистота души, простодушие, искренность, так явно звучащие в музыке, вовсе не требуют непременной сентиментально-слащавой обертки а 1а Гретхен. Думается, актрисам Станиславского сыграть традиционную «голубую» пейзанку на высоких каблучках просто и не удалось бы. Было бы неловко так откровенно фальшивить.