Едва услышав имя. Эскамильо, Кармен вся подалась к дверям арены, и это толкнуло Воскресенского - Хосе обнять ее ноги.

- Нет, тут уж будьте мужчиной, - остановил Станиславский актера. - Не делайте свирепого тигра, обойдитесь без этих ухваток для публики. Просто встаньте с колен, подойдите к Кармен сзади, возьмите за плечи и не пускайте ее - будьте совершенно хладнокровны.

«Так это Эскамильо любовник новый твой?., в цирк ты не пройдешь!» - «Все равно с тобой я не пойду!»-голос Кармен тут дрожал от негодования, такое насилие над собой ей уже было просто невмоготу. И на нелепый во всей этой ситуации вопрос Хосе: «Любишь его?» - Кармен с предельным раздражением, даже отчаянием бросала: «Я никого уже не люблю, но зато тебя ненавижу!»

И снова врывается четкая реплика закулисного хора: «Браво, браво, бык окровавлен, бей скорей, он затравлен».

Сейчас на сцене затравлены уже оба - Кармен, волю которой пытаются сломить в первый раз в ее жизни, и Хосе, который все еще стучится в душу Кармен...

«Так вот для чего сердце рвалось, чтоб ты, потаскуха, смеялась с этим тореро надо мной - ты не пройдешь, ты не пройдешь».

- Это уже судья говорит, - подсказывает Станиславский артисту.

Извернувшись в цепких руках Хосе, Кармен делала последнюю попытку отстоять свое право на свободу: «Так бей, вот грудь моя! Или пусти к нему». Лучше смерть, чем поступиться свободой. А Хосе, все еще полный негаснущей надежды и веры, просил: «В последний раз, идешь со мной или нет?» - «Нет, нет! Режь меня, сатана! Вот перстень, твой подарок, на!»

«Иди сюда» - эти слова Хосе прозвучат у него сейчас неправдоподобно спокойно и тем более зловеще - это его крушение. Крушение надежды, крушение веры.

И сразу же врывалось fortissimo фанфар! Они приносили победу Эскамильо там - на арене и смерть Кармен здесь, на сцене.