Эта проблема - одна из наиболее сложных в современной сценической Лениниане. Перед актерами стоит задача воссоздать черты ленинского характера, не погрешив против правды, против представления о Ленине в сознании людей, и вместе с тем актер, как и каждый художник, должен выразить в создаваемом им образе свое понимание Ленина, свою личность. Здесь нет противоречия - такова диалектика художественного отражения мира.

Художник только тогда остается художником, когда в его образном мышлении объективный мир преломляется в призме субъективного опыта.

Одна из опасностей на пути создания сценического образа Ленина - это подражательство, механическое использование знакомых поз, жестов, интонаций. Как будто все согласны с тем, что подобный, внешний, иллюстративный путь неплодотворен, но, к сожалению, он еще существует в нашем театре.

Бывают случаи, когда актер, желающий выявить внутреннюю суть ленинского характера, натужно стремится к внешнему сходству, прежде всего в деталях. Тогда прием обнажается и разрушает непосредственность образа.

Думается, что, воплощая ленинский образ на сцене, актеры и режиссеры не всегда учитывают природу зрительского восприятия искусства. Победа наступает тогда, когда в зале торжествует вера в истинность образа Ленина, причем вера эта - куда более сложное чувство, нежели признание простого сходства. В этом смысле интересно суждение Л. В. Варпаховского: Важным моментом в наших рассуждениях была убежденность в том, что внешнее сходство производит впечатление и убеждает зрителя лишь в первый момент появления актера на сцене. Но в ходе спектакля обилие грима и пластических наклеек, а также подражание известным позам и жестам всегда вызывает разочарование. Это неизбежно, так как вместо естественного человеческого лица весь спектакль видишь маску, а вместо естественного человека - набор ракурсов. Отказываясь от документального сходства, проигрываешь лишь в первые минуты спектакля, но зато выигрываешь весь спектакль.